«Я не пишу, я чувствую стихами»

28 июня в 19:00 в петербургской Синагоге состоится творческий вечер Александра Хасина – члена еврейской общины, поэта-любителя. В преддверии этого события корреспондент нашего издания Елена Севенард взяла у Александра небольшое интервью.

Мое знакомство с Александром Хасиным – человеком, цитируя Бориса Слуцкого, «широко известным в узких кругах», добавлю – петербургской еврейской общины, началось с присланной им по моей просьбе подборке стихов. Неожиданно они мне очень понравились. В них есть и глубина, и лиричность, и емкость слога.

– Александр, для начала традиционные вопросы: кто Вы, что Вы и как Ваша жизнь соотносится с поэтическим творчеством?

– По образованию я инженер-металлург, закончил много лет назад ВТУЗ при Ленинградском металлическом заводе им. 22-го съезда КПСС. Но еще со школы принимал активное участие в капустниках, КВН, писал юмористические стихи, пародии, что называется, на злобу дня. Сейчас мой бизнес никак с поэзией не связан, как, впрочем, и с основной профессией. Стихи – это хобби всей моей жизни. Вообще, надо сказать, что в нашей семье стихи писали все: мама, дядья, тети. Были приняты стихотворные поздравления друг другу на праздники, юбилеи, дни рождений: собиралась большая семья, и все выступали со своими стихами.

– А помните ли вы свое первое стихотворение?

– Сколько себя помню, я всегда писал стихи. Первые строчки уже забылись, но я помню историю, произошедшую в школе. Дело в том, что мне из школьной программы категорически не нравился В. Маяковский. А литературу нам преподавал потрясающий учитель Шифрин, который поощрял наше творчество. Как то на уроке мы писали сочинение по Маяковскому, и я вместо официозного текста сдал написанные пародийные стихи в стиле пролетарского поэта с таким началом:

«Что вам кузнецовский фарфор и хрусталь?
Пережиток буржуев и только!
Пролетарий берет в руку граненый стакан!
Передай на огурчик солика...»

Преподаватель, конечно, оценил по достоинству: за сочинение двойка, за инициативу отлично.

– В присланной Вами подборке стихов звучит щемящая еврейская тема с такой, я бы сказала, горчинкой. Эта тема занимает важную роль в Вашем творчестве?

– Я пишу на разные темы, так или иначе волнующие меня: и лирику, и стихотворения, являющиеся откликом на происходящие вокруг события, и пародийные. Есть очень жесткие стихи, написанные после теракта в питерском метро. Но, безусловно, в последние годы именно еврейская тема стала основной в моем творчестве.

– А семья, близкие поддерживают Ваше увлечение?

– Моя мама – сама человек творческий, пишущий – мой первый читатель и критик. Ей 86 лет, она уже не очень здорова, живет в Германии, но не теряет бодрости духа. Свои новые стихи я посылаю ей, мы обмениваемся впечатлениями, обсуждаем. К сожалению, все родственники разъехались, в Петербурге уже никого не осталось из большой семьи. Мои четверо детей живут в разных странах.

– А кто Ваша аудитория, читатели?

– Я публикую стихи на свое страничке в Фейсбуке, читаю на встречах шабата в синагоге. В общем-то, я не считаю себя профессиональным поэтом, я просто получаю удовольствие от написания стихов, от возможности поместить свои эмоции, мысли в стихотворные строчки. Хотя, безусловно, поэзии нужны слушатели, читатели.

– Ну, и в заключение, что бы Вы пожелали нашим читателям? Наверное, читать стихи?

– Вот Вы за меня и ответили!

Творческий вечер Александра Хасина состоится 28 июня в 19:00 в Большой Хоральной Синагоге (Лермонтовский пр., д. 2, помещение Благотворительного центра). Вход свободный

Царь Соломон

Жизнь скоротечна, и преклонных лет
Достиг мудрейший среди всех живущих,
Чье имя навсегда в веках грядущих,
А вот портрета, к сожаленью, нет.

Царь Соломон, да про него, конечно!
Не Шива, не Конфуций, не Иешуа,
И заполошные уже во всю бушуют.
Я высказался, видимо, беспечно.

Но сами посудите, кто еще
Жил, зная точно, все пройдет бесследно?
Но вдруг когда-нибудь проступит тенью бледной
И осторожно тронет за плечо.

Что кодексы всех европейских стран?
И судьи кто? Ну, дюжина присяжных,
Которые скрывают эпатажно
За дымом слов двуличье и обман.

Читаем притчи, что точнее факта,
Как соломоновы ответы и решенья
Распутывали все хитросплетенья,
И сердце плачет и смеется в такт им.

О рассечении младенца всякий слышал,
И о суде крестьянина с змеею.
Идеи поражают глубиною,
Как истины, дарованные свыше.

Вся мудрость мира часто лишь слова,
Когда приходит за тобой с косою.
И понимаешь: «От нее не скрою,
Что в топке чувств истлевшие дрова»

Всем почитателям придворным и поэтам
Глаза откроет истины момент.
Все в черно-белом, без цветов и лент
И голос тихий: «Ну, я жду ответа.

Твой выбор, царь! Иль умереть во славе,
Мудрейшим в памяти остаться на века
Или кончину отложить пока
И наблюдать падение в державе,

Подагру, боль в суставах, шум в ушах
И чресел затянувшийся покой?
Волшебный эликсир уже со мной,
Дай насладиться, твой увидев страх!

Проси меня, получишь сотню лет,
А может две, ну разве не чудесно?
Я обещаю, сделка будет честной.
Мои условия? Их, Шломо, просто нет»

– Послушай, старая, отдай свой эликсир
Тем, кто цепляется за жен, детей и годы.
Смерть в пике славы – просто дар природы!
По случаю кончины будет пир.

***

Я выбираю свободу

Я выбираю свободу,
Пускай, груба и ряба,
А вы, валяйте, по капле
«Выдавливайте раба»!
А. Галич

От скуки как-то поутру
Раба повесить планчик был,
И кто-то, сдохнуть коль совру,
Царя развлечься пригласил.

А тот, глядя в глаза рабу,
Придворные открыли рты,
Сказал с усмешкой: «За скобу
Той страшной двери дерни ты.

Тогда сниму с тебя петлю,
Но что за дверью, не скажу.
Свой выбор делай, как велю
А я печатью утвержу».

Петля понятнее – вяжи!
Мне страшно, вешай, нет постой!
Но, царь, ты все- таки скажи,
Что ждет за страшной дверью той?

Свобода, раб, и я скорблю,
Ведь был уверен не вполне...
Все выбирают тут петлю,
Но почему, ответь же мне!

С веревкой на плечах молчал
Подавленный и жалкий раб.
И кто-то из толпы кричал:
«Давай кончать, а то озяб!»

А мы шагнем за эту дверь,
И для других зажжем свечу.
На путь страданий и потерь –
Нам неизвестность по плечу.